Во время еврейского праздника у Московской хоральной синагоги. 80-е гг. 20 в. Фото: igor1.livejournal.com
Существует мнение, что еврейской ассимиляции, подобной той, что была в советское время, не было ни в одной стране. Это действительно так. И картина ассимиляции складывается довольно мрачная, но, слава богу, теперь этого уже нет. Осталась только история. Но историю надо знать, чтобы она не повторилась.
Ассимиляция — растворение национальных особенностей малого народа в культуре большого — явление, свойственное не только России. Но у нас ассимиляция проходила особенно активно.
Слово ПОГРОМ на всех языках звучит по-русски: POGROM. Погромы в России начались в конце ХIХ века в южных губерниях и активно продолжались до 1923 года, т. е. еще шесть лет после революции. На Украине погромы случались до 12 раз в одном местечке. Это очень убедительно описал Феликс Кандель в своем исследовании, целиком посвященном погромам, которое вошло в многотомник «Очерки времен и событий. Из истории российских евреев». Так что евреям было от чего бежать — и от еврейства, и из страны. Они меняли национальность в паспортах, меняли фамилии, меняли веру.
В студенческие годы в мединституте у меня были друзья — Аркаша и Гриша. На беду, у них обнаружился литературный талант. Их юмористические рассказы стали передавать по радио, но фамилии авторов не объявляли как неблагозвучные. И Аркаша Штейнбок был вынужден стать Аркановым, а Гриша Офштейн — Гориным. А мы, Лившиц и Левенбук, просто ушли из передачи «Доброе утро» на эстраду, но у Арканова и Горина другой работы не было. Так что мы их не обвиняем, а себя не хвалим. Да и как подходить к этому вопросу иначе, если даже Бронштейн когда-то стал Троцким.
Слово «еврей» стало тогда полуприличным. И никто такой национальностью не хвалился. Наступили времена борьбы с менделизмом-морганизмом, с генетикой и прочими «еврейскими» областями науки. Это началось еще до войны. А после нее пошла борьба с космополитизмом, с еврейским языком, когда за идиш или иврит можно было оказаться на Лубянке, как Натан Щаранский.
Убили Михоэлса, сгубили Бабеля и Мандельштама, расстреляли Еврейский антифашистский комитет. Закрыли все еврейские театры. Глава Гостелерадио Лапин лишил эфира целый список эстрадных вокалистов еврейского происхождения, в числе которых Эмиль Горовец, Вадим Мулерман, Лариса Мондрус, Нина Бродская, Аида Ведищева. Остался один Кобзон, чтобы не подумали, что это антисемитизм. Но мы подумали.
Как-то по Новый год Лапин приехал на телевидение и, увидев декоративные снежинки, сказал: «А это что еще за шестиконечные звезды?».
Еврейская ассимиляция нам почти ничего не оставила из еврейской культуры. У других народов остались язык и обычаи, а у нас? Шолом-Алейхем, пара песен и несколько синагог? Всё. Для сравнения, только в одном районе Нью-Йорка, Лонг-Айленде, 160 синагог, а во всей Америке — 6 000.
Однажды молодого Аркадия Хайта забрали в милицию, когда он был в толпе молодежи возле синагоги на улице Архипова на празднике Симхат-Тора. У него спросили:
— Что вы делали возле синагоги?
— Танцевал.
— Танцевать нужно в приличном месте, — ответил милиционер.
