На улице Сатпаева в Алма-Ате после беспорядков Фото: © Sputnik / Александр Мироглов
Говоря об израильской внешней политике, мы обычно имеем в виду три её аспекта. Глобальный аспект, то есть Израиль на политической карте мира во взаимоотношениях с великими державами: США, Евросоюзом, Китаем и Россией. Во-вторых, Израиль на региональной арене — на уровне Ближнего Востока, как в узком, так и в широком значении. Имеется в виду Большой Ближний Восток — от Северной Африки до Центральной Азии. Ну и двухсторонние отношения Израиля с ключевыми странами, которые имеют важное стратегическое, политическое, экономическое значения для развития Израиля.
Так, МИД Израиля призвал к скорейшему восстановлению спокойствия и максимальному обеспечению безопасности граждан Казахстана. Выразил заинтересованность в том, чтобы кровопролитие прекратилось как можно скорее и пожелал дружественному народу Казахстана благополучия. Это общее заявление, которое показывает, что Израиль поддерживает заявление Брюсселя о немедленном прекращении конфликта.
Но Израиль не заявил об ответственности ни той, ни другой из сторон за происходящие события. Израиль не присоединился к заявлению Вашингтона по поводу обеспокоенности введения в Казахстан де факто миротворческих сил ОДКБ. Именно в этом смысле мы можем говорить о том, что Израиль, несомненно, — игрок на глобальной политической арене. В таком статусе Израиль дистанцировался от того, чтобы встать на чью-либо сторону в конфликте в Казахстане. И это в данном случае, наверное, объясняется тем позиционированием, которое характеризует политику Израиля в глобальной перспективе в отношении основных великих держав, имеющих интересы на Ближнем Востоке: США, России, Китая, отчасти Евросоюза.
Если мы говорим о втором аспекте, а именно о геостратегических интересах Израиля, тут ситуация чуть сложнее и одновременно проще. У Израиля есть два основных партнёра в Большой Евразии и два главных ключевых партнёра в тюркском мире — Азербайджан и Казахстан. Поэтому, естественно, Израиль заинтересован в стабильности этих режимов — и азербайджанского, и казахстанского. В том, что Израиль заинтересован в устойчивости официального Баку и Нурсултана, сомнений нет. В этом смысле мы должны обращать внимание не столько на заявления израильских руководителей, сколько на политические комментарии, которые мы слышим.
Стоит отметить, что в СМИ о событиях в Казахстане говорят довольно много, но более содержательные оценки мы видим в комментариях аналитических центров. Так вот: большая часть израильских аналитиков более или менее сходится в том, что, с точки зрения Израиля, там есть два подхода. Один, то, как видит это меньшинство, — попытка демократического переворота, попытка высказать недовольство авторитарным режимом. Согласно второму подходу имеет место просто межклановый конфликт.
Ещё один момент, который касается Израиля и Казахстана. У Израиля и Казахстана не столько масштабные экономические отношения, как с Азербайджаном, но с точки зрения инвестирования в киберпространство, в сферы высоких технологий, сельскохозяйственных передовых технологий и оборонной промышленности Казахстан представляет большой интерес для Израиля. Осторожную израильскую политику и заявления нужно воспринимать в этом контексте.
События в Казахстане не повлияют на его отношения с Израилем. Но в Израиле существуют опасения, что при некотором варианте развития событий мы можем получить иранскую или египетскую модель. Запал оказался в руках у прозападной части общества, это использовали представители верхушечных групп, которые вступили в конкурентный конфликт друг с другом за власть. И туда могут войти менее симпатичные элементы, включая исламистские круги, что может закончиться не очень хорошо. В итоге египетский вариант нам показывает, что в конечном итоге все заканчивается достаточно устойчивым светским и авторитарным режимом, но с огромными неприятности для всех сторон, и это, естественно, в Израиле видится как не самый лучший вариант развития событий.
